«Власть – это право и возможность решать проблемы»

Сегодня гость нашего номера — Виктор Александрович Толоконский, полномочный представитель Президента РФ в Сибирском федеральном округе. Он помогает нам поближе познакомиться с этой непростой и уникальной частью России. Но наш разговор не только о проблемах и перспективах развития Большой Сибири, мы говорим также о необходимом иммунитете, который может помочь чиновнику любого ранга «оставаться человеком в обстоятельствах любых».

— Виктор Александрович, каковы основные задачи полномочного представителя  президента в федеральном округе?

— Россия — огромная страна. Для эффективной координации деятельности государственных органов власти Россия разделена на 8 округов. Сибирский федеральный округ – это 12 субъектов Федерации от Омской области на западе и до Забайкальского края на востоке, от Арктики на севере и до границ с Китаем и Монголией на юге. Это примерно 34% всей территории Российской Федерации, где проживает около 20 миллионов человек. 

Одной из главных задач полномочного представителя президента в федеральном округе является повышение качества управления в субъектах федерации. Кроме того, в сфере ответственности полпреда – обеспечение эффективного контроля выполнения указов и распоряжений президента, а также действий государственных органов, как федерального подчинения, так и уровня субъекта федерации. Для этого есть определенные инструменты, которые позволяют нам проводить государственную позицию, оказывать влияние на работу тех или иных государственных структур. К примеру, все кадровые назначения руководителей государственных органов в регионах проводятся с обязательным согласованием с полномочным представителем президента.

Есть и другие задачи. Сегодня говорится об усилении роли государства в инвестиционном регулировании, инвестиционной политике. Именно так ставилась задача передо мной, когда президент делал мне предложение о новой для меня работе. Спустя полгода президент подписал указ об институте инвестиционных уполномоченных. В каждом округе полномочный представитель назначил одного из заместителей инвестиционным уполномоченным. В нашем регионе это Владимир Иванович Псарев. Понятно, что если он мой заместитель, то, конечно, я являюсь ответственным за эту политику, за эту работу. Мы сейчас стараемся установить более эффективное взаимодействие со всеми участниками процесса. Сформирована целая команда: от каждого федерального ведомства во всех регионах, от всех крупных банков, от больших частных и государственных корпораций и компаний назначены представители, которые с нами взаимодействуют в рамках инвестиционной деятельности. Сейчас мы обновляем информационное сопровождение процесса – создается окружной информационный портал округа, специально посвященный инвестициям. Мы принимаем обращения частных инвесторов, когда они наталкиваются на какие-либо барьеры. Таких обращений много. В общем, это сигнал к тому, что контроль государства, президентская политика в этой сфере будут максимально сильными.

­—  Вы работаете с командой лидеров — губернаторов регионов. Насколько сегодня вас устраивает работа этой команды?

— Регионы Сибирского федерального округа очень разные по историческому опыту, географическим особенностям, национальному составу, по уровню развития экономики и инфраструктуры. Есть регионы крупные, с мощной экономикой, которые являются общероссийскими лидерами в экономической, научно-технической сферах. Есть регионы с недостаточно развитой инфраструктурой и небольшим количеством населения. Они, как правило, имеют больший природный потенциал, чем промышленный.

Руководители субъектов федерации — тоже разные люди. Но, безусловно, всех их объединяет понимание больших возможностей развития своих регионов, ответственности за настоящее и будущее людей, живущих в Большой Сибири. Поэтому со всеми лидерами у меня хорошие деловые отношения. Я очень благодарен губернаторам за то, что они поддержали меня в первый год работы, когда я знакомился с Сибирью.

Безусловно, внутренние проблемы территорий действующим руководителям и органам власти известны лучше. Они меня в них посвящали, погружали, делились своим опытом. Приняли и с пониманием относились к моему стремлению активно внедряться в разные процессы.

Я стараюсь максимально эффективно сопровождать, координировать и контролировать работу по ликвидации конкретных сложных или кризисных ситуаций. Где-то приходится достаточно активно вносить предложения по повышению качества управления. Задач много, и я на совещаниях, в своих обращениях даю советы, рекомендации, как можно быстрее решить ту или иную проблему. Это мое активное стремление практически всегда вызывает у губернаторов правильное понимание и отношение. И за это я благодарен.

Мне всегда интересно взаимодействие не только с губернатором, но и со всей управленческой командой. Это часто дает характеристику работы лидера — какие у него заместители, какие руководители отраслей, какой стиль взаимоотношений, как работает коллегиальный орган, насколько население включено в различные процессы выработки решений. Есть регионы, где не только руководитель, но и команда очень активно решает самые острые задачи развития. Есть регионы, где управленческая команда более консервативна и предпочитает исполнять решения, которые приходят из федерального центра, и не очень энергично формирует свою оригинальную политику развития региона.

Есть различия во взаимодействии лидера с общественными организациями, с гражданским обществом. Для меня тоже очень важно, чтобы руководитель региона постоянно имел поддержку со стороны населения, чтобы активно вел диалог с людьми, чтобы был открыт. У кого-то это лучше получается,  у кого-то хуже, но опять же у всех есть понимание, что это необходимо делать.

Я стараюсь быть в курсе всех дел и проблем, когда можно и нужно подставляю свое плечо, поддерживаю регионы в стремлении к их дальнейшему развитию и в то же время всегда достаточно жестко провожу обязательный государственный курс. Ведь не всегда то, что выгодно сегодня региону, также выгодно и всей России.

Для нас очень важно, чтобы формировалось постоянное стремление регионов к самодостаточности, чтобы не господствовал стиль управления: вы нам дайте, а мы уж разберемся, что с этими ресурсами делать. Регионы больше должны быть заинтересованы в самостоятельном самодостаточном развитии. Федеральный центр должен не в ручном режиме управлять процессами, не просто давать деньги на конкретные задачи и объекты, а создавать лучшие условия, совершенствовать межбюджетные отношения, укреплять бюджет регионов и муниципалитетов, чтобы они могли самостоятельно решать возложенные на них задачи.

Мне интересно узнавать Большую Сибирь. Я, наверное, не меньше, если не больше, чем губернаторы, радуюсь, когда удается что-то в регион привлечь, найти новых инвесторов, запустить новые стройки, новые проекты.

— Виктор Александрович, а каков ваш управленческий стиль, как вы выстраиваете свои коммуникации? Вы жесткий руководитель или демократичный и лояльный?

— Конечно, за много лет работы и с учетом личностных качеств, особенностей характера у любого руководителя формируется определенный набор инструментов, принципы и подходы в работе. О степени жесткости в моем характере более точно могут говорить, наверное, другие люди, те, с кем я нахожусь во взаимоотношениях. К примеру, я всегда считал, что в отношениях с подчиненными не бываю жестким — вполне спокоен, слышу альтернативные позиции, мнения, предложения. Я довольно реалистично и с пониманием отношусь к трудностям, которые испытывают подчиненные, к их ошибкам. Трудно вспомнить, чтобы я кого-то ругал за несвоевременно или некачественно выполненное задание. Тем не менее, часто слышу от близких людей, что меня боятся — к примеру, вот вовремя тебе не сказали о том-то, потому что боялись зайти, сказать. Я говорю: да не могут меня бояться, я спокойно, мягко ко всем отношусь, всем доступен. И, тем не менее, иногда от людей, мнение которых я уважаю, слышу, что всё немного не так, как ты это себе представляешь.

Поэтому, наверное, скажу так: я не часто бываю жестким по форме, по построению разговора, но требовательность и ту же жесткость вносит твердое соблюдение мною принципов, от которых я не могу отступить. Мне нужна качественная работа, энергия в людях, которые со мной работают, нужна их заинтересованность в делах. Я могу понять и простить неумение что-то сделать, но никогда не принимаю и не понимаю равнодушия и отстраненности от тех проблем, которыми мы занимаемся. Возможно, мое собственное отношение к работе в такой вот жесткости и транслируется на людей, которые работают в моей команде.

К сожалению, я иногда бываю невыдержанным. Это в характере есть. Могу, может быть, не совсем объективно, справедливо и даже в неспокойной форме что-то высказать в некоторых ситуациях. Но всегда очень переживаю и стараюсь потом объясниться,  извиниться. Во мне есть понимание, что мои подчиненные не могут мне ответить тем же. И я должен с любым человеком говорить так, как бы я говорил с самым большим руководителем. Стараюсь об этом помнить.

Для меня важно как можно конкретнее быть в своих поручениях. Мне чужда позиция, когда подчиненные должны мне всё подготовить и за меня написать. Если необходимо направить кому-то почту, то в поручении стараюсь написать, как я вижу решение проблемы. Если нужно объяснить подробнее, нередко пишу: «Переговорите со мной». И даже по частному вопросу стараюсь показать подчиненному свою логику, как надо решать эту проблему.

Стараюсь, чтобы люди, которые со мной работают, не боялись и не стеснялись проявить самостоятельность. Понимаю, что во многих случаях вольно или невольно подавляю их инициативу своим видением проблем, поскольку на совещаниях пытаюсь максимально четко изложить свою позицию и тем самым, возможно, предвосхищаю и подавляю их самостоятельность. Но при этом обычно подчеркиваю: мне очень нужна ваша самостоятельная позиция.

Есть еще одна черта характера, которая мне не нравится: не всегда могу во время похвалить. Не часто ругаю, но и редко хвалю. Это, конечно, неправильно. Когда человек хорошо выполнил работу, качественно подготовил документы, сделал глубокий анализ, энергично вмешался в ситуацию и решил проблему — за это надо благодарить. Ни в день рождения, ни в юбилейную дату, надо в повседневной работе находить добрые слова. Конкретная оценка, своевременная похвала добавляют сил. Я это знаю, но, к сожалению, порой из-за занятости и концентрации на важных задачах не успеваю это делать.

Как и у всех, у меня есть свои психологические и эмоциональные проблемы. Но я стараюсь себя объективно оценивать. Часто подчеркиваю, что руководителю и особенно тому, у кого много возможностей и полномочий, нужно иметь иммунитет на лишнюю возможность проявить власть над конкретными людьми. Власть должна помогать только при принятии и реализации решений. Она дана не над людьми, а над проблемами, для того, чтобы ты сделал то, что не могут другие. Именно сделать — не подчинить, не показать свою власть над людьми, а решить вполне конкретную проблему — социальную, экономическую, технологическую. И я понимаю, что решаю задачи не потому что умнее и мудрее других, а потому, что данная мне в жизни роль позволяет масштабнее, смелее подходить к тому или иному вопросу. И это не столько мои внутренние возможности, сколько мой мундир, моя роль, которую я в этой жизни играю.

Не терплю, когда человек при власти кого-то унижает, проявляет хамство, в своем поведении подчеркивает какое-то мнимое превосходство. И всегда говорю, что к власти надо подготовиться, вырабатывать в себе качества, не позволяющие стать тебе чинушей.

— Вы занимаетесь психологией?

— Несколько раз в жизни мне хотелось, чтобы опытный сильный психолог помогал корректировать мое эмоциональное состояние, поведение. Редко что получалось. Однажды даже психолог признался, что не он на меня, а я на него влияю. Хотя у меня есть необходимость в работе над собой, над чертами характера, которые мне не нравятся, над комплексами, они тоже у меня есть, как и у всякого человека. Например, я иногда остро переживаю какие-то проблемы, неудачи, болезненно воспринимаю некоторые нюансы в отношениях, хотя нахожусь достаточно много лет в той социальной роли, которая предполагает наличие толстой кожи — такой своеобразной брони. Но вот у меня эта кожа не выросла. В чем-то это, безусловно, плюс. Но и минус тоже — очень много трачу эмоциональных сил, переживаю от того что люди страдают (часто приходится обсуждать тяжелейшие проблемы конкретного человека), когда видишь, в каких невозможных условиях и как непросто они живут.

С психологами не работаю, но прислушиваюсь к советам людей. У меня очень хорошая память. Иногда не отреагирую на сказанное кем-то слово или пожелание, но оно откладывается, потом я обязательно вспомню. Где-то учусь на примерах других: я, может быть, не очень замечаю негативное в поведении людей, но хорошо чувствую позитивное и отмечаю положительные примеры — вот как он правильно повел себя с коллегами, подчиненными, экспертами и так далее. 

Сказать, что всё достаточно спокойно и целесообразно происходит в моей жизни, я не могу. Поэтому категорически и принципиально отказываюсь, когда меня просят рассказать свою историю успеха на встречах с молодежью, с участниками программ подготовки лидеров, управленческого резерва. О каком успехе говорить? Я могу рассказать историю ошибок, разочарований, сомнений.

Не могу сказать себе: «Вот какой я молодец!» И говорю об этом совершенно объективно, не рисуясь. Конечно, в жизни было много радостных моментов, часто я чувствовал себя счастливым человеком. Но мое ощущение счастья не трансформируется в самодовольное: «Я молодец! Вот как придумал! Вот так решил! Назначен на такую должность!» Нет. Ощущение счастья от другого: я что-то придумал не потому, что молодец, а потому, что выстрадал это, долго мучился, шел к этому и вдруг дошел. Я испытываю счастье от встречи с очень интересным человеком, которого увидел, узнал; от искреннего разговора. Испытываю счастье, когда ко мне приводят маленького внука, и я с ним о чем-то говорю. Но никогда не обсуждаю со своими детьми то, что я сделал в жизни, чего добился. Скорее, могу испытывать чувство осознанного удовлетворения от того что не совершал бесчестных поступков. Я честно прожил все предыдущие годы, и мои дети и внуки могут сказать: «Наш отец, наш дед всю жизнь жил по совести. Никогда ничего от своей власти не имел. И не хотел иметь». Вот это для меня важно.

— А в детстве вы кем мечтали быть?

— Знаете, как-то у меня с мечтами не очень получалось. Были скорее конкретные планы. Я не мечтал перевернуть мир, добиться рекордов, совершить открытие… Нет. Мечтал научиться играть на гитаре. Ничего не получилось. Мечтал научиться играть на ударных. Тоже не получилось. Мечтал посидеть за рулем автомобиля, ходил в автошколу, ночи не спал, как хотелось поездить, но тогда не было машины. Сейчас вот лет 20 за руль не сажусь и не испытываю никакой тяги. Наверное, что-то еще было. Я иногда не могу найти практическую целесообразность в определенных планах или действиях, но не залетаю в своих мечтах туда, куда невозможно долететь.

Я экономист по образованию, заканчивал аспирантуру и преподавал экономику в Новосибирском университете в Академгородке. Никогда не думал о чиновничьей карьере, мне больше нравилось работать со студентами, это доставляло огромное удовольствие. Но в 28 лет меня убедили совместить работу преподавательскую и управленческую, сказали, что преподавать буду в выходные дни, а в будни  работать в администрации Новосибирской области начальником небольшого отдела, занимающегося лоббированием развития экономики. Я согласился, но быстро убедился, что совмещать не получается, и вот с 1981 года работаю чиновником.

У меня нет обиды на то, что я чему-то так и не научился. Хотя мне всё еще хочется играть на каком-нибудь музыкальном инструменте. Я бы многое отдал из своей чиновничьей биографии, чтобы выйти на сцену и сыграть Чайковского и Рахманинова. Когда я сижу рядом с Денисом Мацуевым, и он играет, то понимаю, что он — гений. Быть гениальным исполнителем, написать гениальное произведение — вот это успех. А то, что делает чиновник, пусть даже высокого ранга, разве это успех? Это обычная нормальная работа. Я стараюсь ее делать максимально качественно.