Журнал «Агромакс» № 12 за декабрь 2011 года, Владимир Полунин
Интервью с полномочным представителем Президента Российской Федерации в Сибирском федеральном округе Виктором Толоконским.
- Виктор Александрович, начнем, наверное, с того что на ближайшие десять лет приоритетом для всего Сибирского федерального округа является «Стратегия социально-экономического развития Сибири до 2020 года». В концепции развития Сибири выделено двадцать семь важнейших проектов. Какая роль отведена сибирскому в стратегии агропромышленному комплексу?
- Любой программный документ такого характера обязательно должен содержать меры развития агропромышленного комплекса. И названная программа, безусловно, такие меры содержит. Я глубоко убежден, что без развития сельской экономики, модернизации сельского образа жизни нельзя реализовать программу развития любого региона Сибири во всех других сферах.
Инвестиции, вложенные в аграрный сектор, достаточно быстро окупаются. Создание производств по переработке сельскохозяйственной продукции с высокой добавленной стоимостью конечного продукта, возможность поддержать экономический уклад труднодоступных и удаленных территорий, где вряд ли возможно традиционное инвестиционное развитие.
Если не будет совершенствоваться сельская экономика, будут страдать большие города, развитие современных отраслей производства, поскольку обострятся не только собственно экономические, но и социальные проблемы. И, конечно же, развитие сельской экономики – это и укрепление устойчивости и безопасности страны. Ведь в нынешней геополитической ситуации нельзя рассматривать безопасность государства только с позиций угроз военных, угроз террористических. Наряду с ними реально существует и нарастает угроза социо-экономического характера: если страна зависит от импортных поступлений продовольствия и не может без этих поставок накормить свое население, такая уязвимость очень опасна.
- Добавьте, пожалуйста, вопрос про регионы.
Регионы у нас в Сибирском округе разные. Есть и такие, в которых большую долю в производстве занимает аграрный сектор. Примером может служить, в частности, Алтайский край. Есть и другие территории, где уже сложилась устойчивая сельская экономика. И их мы считаем региональными экспортерами, продовольственными «донорами». Но есть в округе и регионы с суровыми климатическими условиями, где применяются иные подходы в аграрном секторе, основанные на национальных традициях. В Бурятии, в Туве, Республике Алтай массово развивается овцеводство, коневодство, отгонное животноводство, чего не увидишь в Омской и Новосибирской областях или в том же Алтайском крае.
В большинстве субъектов Российской Федерации есть программы господдержки сельскохозяйственного производства, что также работает на укрепление аграрного сектора страны. Налажены и неплохие межрегиональные связи. Кстати, недавно стал свидетелем расширения таких связей между Сибирским федеральным округом и дальневосточными регионами. В Иркутске был запущен мощный современный завод по переработке масличных культур и, в частности, сои. А, как известно, соевый шрот – важнейший белковый компонент полноценного корма для птицеводства и других отраслей животноводства. Наши регионы испытывают недостаток таких высокобелковых добавок. И сейчас главным поставщиком сырья для нового производства в Иркутске стали аграрии из Амурской области. Несколько хозяйств области, объединенных в холдинг, поставляют большие объемы сои. Высокобелковая добавка идет в наши регионы, на птицеводческие и свиноводческие комплексы. А мы потом курятину и свинину поставляем своим дальневосточным партнерам.
- Вы сказали, Виктор Александрович, что инвестиции в сельскую экономику эффективны и быстро окупаются. Получается, что аграрная экономика сегодня перестала быть «черной дырой», как ее называли еще лет десять назад?
- Все не так просто. На самом деле в инвестиционном процессе есть три базовых момента. Во-первых, сельская экономика России пока не обладает внутренним инвестиционным ресурсом. Ей трудно сейчас развиваться за счет собственных инвестиций. И это не специфика отрасли, а, скорее, специфика организационной структуры, в которой она формировалась в советский период. У нас все-таки сельская экономика была привязана к сельским поселениям, сельхозпредприятия были очень небольшими. Даже если они добивались хорошей рентабельности в производстве зерна, мяса, молока и другой продукции, получая определенную прибыль, но не могли – из-за маленькой массы прибыли – трансформировать ее в ресурс развития. Купило хозяйство новый комбайн, трактор, отремонтировало скотный двор или сельский клуб – и прибыль вся израсходована. На этой основе нельзя было внедрять новые технологические системы, совершенствовать производство. И сегодня такого внутреннего ресурса в сельской экономике еще мало.
Во-вторых, невозможно развивать сельскую экономику только за счет бюджетных ресурсов. Я убежден, что из-за большого масштаба отрасли в стране не хватит никаких средств, чтобы строить инвестиционную политику только за счет бюджета, это вполне очевидно. И, в-третьих, надо понимать, что инвестиции, вложенные в сельскую экономику, быстро и эффективно окупаются, в отличие от других сфер производства. Судите сами: если частный инвестор вложит свои средства в строительство электростанции, то они окупятся даже не через годы, а через десятилетия. А построить современный животноводческий комплекс, новое предприятие на зерновом производстве или, как сейчас в Алтайском крае, строят завод по переработке семян подсолнечника и сахарный завод, новый свинокомплекс, это уже другой масштаб денег. Это не сотни миллиардов рублей, а 1-2-3, а иногда даже и меньше миллиарда, да и сроки строительства несоизмеримы. Окупается такой объект очень быстро. Как правило, для таких объектов не требуется сложной инфраструктуры, они занимают небольшую территорию, имеют малую энергоемкость.
Кроме того, в сельской экономике инвестор кроме экономического эффекта получает еще и эффект социальный. Такого нет в других отраслях. В селе, преобразовав производство, построив что-то новое, инвестор ощущает и благодарность людей, живущих здесь, видит наглядно социальные преобразования, которые принесли сюда его вложения. И этот аспект имеет важное значение.
- В нынешнем году во всех сферах сельскохозяйственного производства регионов Сибири заметен рост по сравнению с 2010 годом. Как Вы думаете, Виктор Александрович, это долгосрочная тенденция или года через 2-3 возможен спад аграрного производства?
- Я считаю, что рост сельской экономики это устойчивая тенденция. Другое дело, что это не очень заметно по валовым показателям. Скорее это проявляется в показателях эффективности. Если мы посмотрим среднюю урожайность, надои и привесы, техническое оснащение, то увидим динамические ряды, доказывающие, как все это меняется в позитивную сторону. Думаю, что в дальнейшем рост эффективности будет проявляться и в росте валовых показателей. Ведь пока улучшалась оснащенность одних хозяйств, росла эффективность производства, другие уходили, не получив необходимых инвестиций. Валовое производство держалось на стабильном уровне в эти годы именно за счет роста эффективности.
Хотя уже есть целые отрасли, которые в последние годы очень громко о себе заявили. К примеру, если производство молока было стабильным, то производство мяса птицы выросло в разы, производство свинины также очень заметно прибавило объемы. Мы в сравнении с предшествующими годами значительно сократили импортную зависимость страны: если лет семь-десять назад в нашей торговле люди покупали «ножки Буша», то сегодня в магазинах и на рынках доминируют наши местные производители курятины. И что очень важно, новые птицефабрики и свинокомплексы так оснащены, что им позавидуют работники других высокотехнологичных отраслей. Ручной труд там сведен практически к нулю.
Конечно, у нас в Сибири объем сельхозпроизводства не может не зависеть от природно-климатического фактора. И колебания эти очень заметны. Если взять валовые показатели в деньгах за несколько лет, то получится такая волнообразная кривая. Ведь в иной год урожайность культур радует, в другой просто огорчает. Значит, уменьшается валовой сбор зерна, снижается товарность. Но в целом все равно тенденция к росту заметна. Она устойчива и очевидна. Более того, этот рост производства стимулирует растущая покупательная способность населения округа. И, конечно же, этому способствует появление новых продуктов. В первую очередь это касается глубокой переработки зерна. Превращение его в муку и крупу – первый и очень простой передел. А из него надо получать сухую клейковину, крахмалы, глюкозу и другие фармацевтические компоненты, биотопливо. Существует и ряд других продуктовых «линеек» с высокой добавленной стоимостью конечных продуктов переработки. Их надо осваивать и как можно скорее.
Я вот перед своим уходом с поста губернатора области ставил перед собой и новосибирскими аграриями такую задачу: из ценовой единицы зерна нужно получать добавленную стоимость с коэффициентом 10! То есть, каждая тонна зерна стоимостью в пять тысяч рублей должна за счет переработки зерна в современные продукты приносить 50 тысяч рублей. И это вовсе не фантастика, а вполне реальный вариант. Ведь на рынке цена продуктов глубокой переработки зерна очень велика и на порядок выше стоимости муки и крупы. Такая же картина и с переработкой молока и мяса.
- Виктор Александрович, а как Вы можете оценить работу регионов Сибирского федерального округа по развитию инфраструктуры сибирских сел? Ведь от уровня социальной сферы в селе зависит очень многое.
- Примеров грамотного подхода к решению этих проблем у нас в Сибири немало. Более того, сегодня все понимают, что вряд ли возможно технологическое и производственное развитие сельской экономики без развития социального и коммунального. И надо отметить, что решение проблем технологического обновления гораздо проще, чем проблем социального обновления. Это наглядно видно. Приезжаешь в село и отмечаешь, что есть в хозяйстве современная техника, современный комплекс с отличными условиями труда. И одновременно видишь, что живут люди в условиях часто даже не двадцатого, а девятнадцатого века. Устаревшее жилье без намека на коммунальные удобства, отсутствие дорог, полуразваленный клуб, нет детского сада, школа старая-престарая… Этот вопиющий диссонанс серьезно осложняет укрепление сельской экономики. Какой бы современной техника ни была, нужны кадры для работы на ней. Кадры молодые. Надо чтобы молодежь оставалась в селе. А кто из молодых согласится жить вне благ цивилизации?
Конечно, есть инвесторы, которые вкладывают деньги в развитие социальной и коммунальной инфраструктуры сел, есть примеры, когда регионы грамотно стимулируют это социальное развитие. Например, я помню, что в Новосибирской области мы принимали программу, которая стимулировала строительство современного жилья в селах области. Эта программа и сейчас действует. Каждый сельский житель, кто начинал строить для себя новый дом, получал бюджетную поддержку. Она составляет 400 тысяч рублей и является безвозмездной. Мы и сейчас и тогда были уверены, если не перестроим село - ничего не получится. И сегодня эту же позицию занимают и руководители нашего государства. Они говорят: в каждый населенный пункт будет построена современная дорога. В каждый! И есть уверенность, что так оно и будет. Не может быть у нас сельского поселения, куда не ведет хорошая дорога.
Мы сейчас ищем в разных регионах округа примеры комплексного похода к обновлению сельских поселений. В настоящее время наблюдается тенденция к концентрации населения – в районных центрах, крупных селах, где лучше решаются проблемы, где создана инфраструктура, есть дорога, коммунальные предприятия, медицинские, культурные и другие социальные объекты.
Сегодня стараемся в первую очередь жителям сел подвезти природный газ. Это ведь коренным образом меняет образ жизни сельского жителя. Был я, к примеру, в Алтайском крае в ООО «Западное» Ключевского района, где построен современнейший животноводческий комплекс. И село с очень хорошим уровнем социальной инфраструктуры. Видел подобные поселения и в одном из дальних районов Тывы. Есть и Новосибирской области такие примеры, область мне больше знакома. В селе Ирмень не только современный животноводческий комплекс, на котором доярки работают не с пяти часов утра и до позднего вечера, а посменно, ровно по 8 часов, Живут люди здесь в современных домах со всеми удобствами. Они их в основном, построили сами, получив кредиты от хозяйства и поддержку из областного бюджета. Работают, конечно, интенсивно, но зарплату получают большую. В селе – хорошая школа, детский сад с бассейном, конноспортивная школа, стадион. Это не районный центр, а село. Но тут работает современный медицинский центр. Естественно, есть хорошая дрога до райцентра и Новосибирска. Как видите, такие села у нас в регионах есть, но пока это лишь отдельные поселения, не система. В большинстве же сел такую работу надо начинать. Потому что в таких неблагоустроенных селах молодежь не остается, их население стареет.
- Логично будет сейчас перейти, Виктор Александрович, к кадровому потенциалу аграрного сектора. У нас на Алтае есть аграрный университет, но из каждой сотни его выпускников-специалистов АПК лишь единицы едут на работу в село. А как в других регионах?
- Да, такая тенденция есть. Когда я работал губернатором в Новосибирской области, у нас тоже лишь 7 процентов специалистов, подготовленных нашим агроуниверситетом, трудоустраивались в селе. Как переломить ситуацию?
Мы в те годы переходили на контрактную подготовку специалистов. Администрация области определила сельским районам квоту по набору абитуриентов в аграрный университет, в районах отбирали хороших ребят, мотивированных на работу в селе, а бюджет области их учебу оплачивал. Мы заключали сначала трехсторонний контракт – с университетом, абитуриентом и областью, а теперь он уже стал четырехсторонним, так как его подписывает и будущий работодатель. Сразу стали набирать таких студентов-контрактников по двести человек в год. Для подготовки кадров требовались серьезные бюджетные вложения.
Мы быстро поняли, что и этого недостаточно. Поэтому в контракт были включены выплата подъемных, гарантия заработной платы не ниже определенной суммы, обязательство хозяйства дать жилье, помочь в хозяйственном обустройстве: дать скот желающим вести подсобное хозяйство и т.д. И мы вышли с уровня 7 процентов на 70 процентов, то есть, число выпускников аграрного вуза, желающих работать в селе, выросло в десять раз! Нередко в село ехали молодыми семьями.
Я, конечно, не могу сказать, что это стало закономерностью. Но подготовка специалистов в системе высшего профессионального образования по контракту, когда выпускник знает, что государство, оплатившее его учебу, вправе потребовать от него отработать не менее трех лет там, куда его направят, дает шанс работодателю его закреплять на селе. Закреплять хорошей работой, хорошей зарплатой и, что особенно важно, быстрой профессиональной карьерой. Надо, чтобы выпускник понял, что в большом городе он никогда не достигнет того карьерного роста, как в селе. И я всегда напоминаю работодателям молодого специалиста об этом аспекте, не менее действенном, чем уровень зарплаты.
Помню, как-то был на распределении выпускников в аграрном университете. Смотрю, приехавшие руководители хозяйств «завлекают» студентов зарплатой в три с половиной - четыре тысячи рублей. Спрашиваю у них, что это такое, где вы видели такую зарплату, кто у вас за эти деньги станет работать? Отвечает один директор, мол, у нас ведь село, я и себе ставлю зарплату 6 тысяч рублей! Говорю ему, ты уж про свою зарплату не говори, я знаю, из чего она реально складывается. А молодому специалисту надо платить зарплату весомую, чтобы он видел, как его ценят!
Если не будет специального стимулирования – строительства жилья, специальной льготной ипотеки, многого другого – то мы не обеспечим сельскую местность достаточным количеством специалистов. Ведь и большие города тоже нуждаются в выпускниках аграрного профиля, взять тех же ветеринаров или ландшафтных дизайнеров.
Кстати, когда мы вводили в области в 2000 году контракты на подготовку вузами специалистов для села, мы ввели эту систему не только для подготовки аграрных специалистов – агрономов, инженеров, ветеринаров, зооинженеров - но и для учителей сельских школ, врачей сельских больниц, а потом даже строителей и архитекторов. Ведь селу нужны грамотные специалисты самых разных профессий.
- Хотелось бы узнать Ваше мнение, Виктор Александрович, о проблеме экспорта зерна из Сибирского федерального округа. Был не так давно на конференции «Зерновая Сибирь». И там ее участники говорили и о недостатке вагонов для перевозок зерна и муки к портам, и о высоких тарифах на перевозке.
- Что касается поставки вагонов, то эта проблема решена, хотя время для ее решения потребовалось. Если говорить непосредственно об экспорте зерна и продуктов перемола, то я убежден, что нам при любых ситуациях это маловыгодно. Наши регионы – Омская и Новосибирская области, Алтайский и Красноярский края - далеки от всех портов. И мы всегда будем проигрывать тем производителям зерна, которые находятся рядом с портами – краснодарцам и ставропольцам, например, которые могут свое зерно доставлять не вагонами-зерновозами, а автомобильным транспортом. А мы даже по льготным тарифам должны оплатить грузоперевозку на 5 тысяч километров… Есть разница? Безусловно, есть и очень большая. Отсюда – проблемы логистики, простоя вагонов и судов и тому подобное.
Кроме того, в традициях сибирского зернового производства – выращивание зерна достаточно высокого качества. А на экспорт сегодня нет смысла продавать зерно с клейковиной 23-25 процентов, зарубежные потребители берут зерно с клейковиной 19 – 18, которое мы считаем пшеницей 4-5 класса. А у нас такой пшеницы в валовом сборе очень мало. Ведь мы всегда стремились работать над качеством зерна. А там клейковину никто не меряет, используют дешевое зерно, применяют сухую клейковину. К тому же, крайне нерентабельно вывозить непереработанное зерно, это все равно, что возить воздух. Лучше уж отгружать на экспорт хотя бы муку, как это начал делать сейчас Алтайский край.
Ситуация, конечно, в ближайшие годы резко не изменится. Сейчас на контроле и у нас, и в Правительстве постоянно находится проблема с поставкой вагонов. Мы также обратились в Правительство с предложениями – сейчас этот вопрос рассматривается – о введении льготного тарифа на перевозки сельхозпродукции не с 1001 первого, а с первого километра и с коэффициентом не 0,5, а 0,3. Надеемся, что это ситуацию с экспортом улучшит.
Но в стратегическом плане (я всегда это подчеркиваю!) надо максимально развивать внутренний рынок, увеличивать внутренний спрос на зерно. Вот, к примеру, в Алтайском крае должно быть больше поголовье скота, больше свинокомплексов, больше птицефабрик. В крае есть хорошие традиции по производству сыра, значит надо производить больше молока, строить для этого новые животноводческие комплексы. Ну и, конечно же, в каждом зернопроизводящем регионе Западной Сибири надо строить мощные заводы по глубокой переработке зерна, чтобы они потребляли в год по 300-500 тысяч тонн сырого зерна, производя высокорентабельную продукцию.
Такие проекты у нас начинают реализоваться: создается кластер в Омской области, будет строиться завод в городе Новоалтайске Алтайского края, разработаны проекты таких предприятий и в Новосибирской области. Надо продолжать наращивать производство животноводческой продукции, переводить зерно в мясо и молоко. У нас в округе еще низкий уровень производства говядины, ее сейчас не хватает. В ряде регионов у нас нет возможности вести молочное животноводство, а вот окорм скота мясного направления – герефордов и других мясных пород – вполне возможен.
У нас еще крайне мало производится овощей в закрытом грунте. Мы сегодня выходим на новое производство картофеля, переведя его из личных подсобных хозяйств жителей регионов на промышленный уровень. Выращивается картофель специальных сортов, и после уборки он поступает в магазины отсортированным и чисто вымытым, часто уже и очищенным.
Поэтому самое неправильное, я уверен, считать, что в регионах Сибири сельская экономика не нужна, лучше, мол, привезти готовую продукцию из других регионов, а не выращивать ее тут. Я убежден, что это совсем не так, и в Сибири сельская экономика вполне органична, адекватна и этим надо заниматься постоянно.
- Вот мы с Вами несколько раньше говорили о росте технологического уровня села, он уверенно растет. Но ведь другая-то сторона этого вопроса – высвобождение рабочей силы. Как вы, Виктор Александрович, видите решение этой проблемы?
- Согласен, что эта проблема есть. Она разрешается непросто. Но если на весы поставить проблемы лишних людей в селе и недостатка рабочей силы, то думаю, что перевесит «тарелочка», на которой недостаток людей.
С одной стороны в селе высвобождение людей шло очень сильно, производительность труда росла очень быстро. А вот эффективность росла медленно. К примеру, в Алтайском крае сейчас средний надой на корову – около трех с половиной тысяч килограммов в год. Это мало. Надо чтоб надой достигал хотя бы пяти тысяч. Представляете, какой это резерв роста! Даже при стабильном поголовье это полуторный прирост товарного молока. А если еще и работать над увеличением поголовья? Это вполне возможно и никаким чудом не является. В той же Томской области сегодня продуктивность коровы уже превышает 4 тонны молока в год. Есть немало хозяйств в Новосибирской области и в Алтайском крае, в которых уже доярки превзошли пятитонный рубеж по годовому надою молока на каждую корову.
Десять лет назад по полям ползали маломощные тракторы и «дырявые» «Нивы». А сейчас посмотрите, чем оснащается крестьянин: там, где работало раньше двадцать тракторов, сейчас работает один-два, там, где работало в уборку тридцать комбайнов, работает сейчас пять-шесть! И хотя люди и высвобождались, уже и в эти годы ощущался недостаток рабочих кадров, на пиковые работы привлекались люди со стороны. Сейчас такого нет почти нигде, потому что научились считать деньги и «чужаков» к себе не пускают. К тому же сидеть в кабине за рычагами современного трактора или комбайна со спутниковой навигацией или работать на современном компьютеризированном животноводческом комплексе должны хорошо подготовленные специалисты. И каждый руководитель хозяйства скажет, что таких людей ему не хватает.
Есть во многих регионах деревни, где спроса на рабочую силу почти нет, а люди все-таки живут и не могут зарабатывать на жизнь. К сожалению, у нас крайне медленно развивалось мелкотоварное производство, которое было бы выходом из этого тупика. Такие хозяйства есть во всех регионах округа, но очень слабо стимулируется их работа, потому что не решены проблемы организованного закупа сельхозпродукции из личных подсобных и крестьянско-фермерских хозяйств. Мы у себя в стране упустили систему потребительской кооперации, которая могла бы эту проблему решить, обладая соответствующими фондами, кадрами, опытом и сетью предприятий. И тогда бы ни сельский житель, ни руководитель сельхозпредприятия не ломали головы, думая, куда бы сбыть выращенную в поле или полученную на ферме продукцию. Сейчас на продукции села наживаются все – переработчики, посредники, перекупщики, но только не сам крестьянин. Эту проблему надо решать, создавая ассоциации производителей, у которых будет единая система сбыта произведенной продукции – это очень важная и неотложная задача. И тогда в селе не будет незанятых людей или тех, кто сейчас работает вахтовым методом. Это для села ненормально и вырывает человека из привычного ему жизненного уклада. Поработав так несколько лет на строительстве газопровода или на буровой, он уже не пойдет работать на ферму, так как изменились его интересы.
- Виктор Александрович, а как бы Вы со своей точки зрения оценили уровень сельскохозяйственного производства, если не во всех двенадцати регионах Сибирского федерального округа, то хотя бы в ведущих?
- Я уже упоминал, что у нас есть регионы с очень большим объемом производства сельхозпродукции: это Алтайский край, Новосибирская область и Омская область. Эти регионы по масштабам сельской экономики, по объемам производства и региональному экспорту входят в число лидеров не только в нашем округе, но и в Российской Федерации в целом. Есть территории, которые производят сельхозпродукции меньше, но имеют очень высокую эффективность производства. Например, если Алтайский край получает в среднем около 5 миллионов тонн зерна ежегодно, то Красноярский край, Кузбасс производят по одному миллиону тонн или несколько больше. Но урожайность, эффективность в этих регионах намного выше. И продуктивность животноводства тоже на высоком уровне. Поэтому Кемеровская область, Красноярский край, Томская область при наличии меньшей доли сельского населения, чем в первых трех регионах, имеют высокоэффективную сельскую экономику.
Но есть в округе и регионы, в которых очень специфическая сельская экономика. Это Республика Алтай, Тува, Хакасия, Бурятия, Забайкалье, где очень сложные природно-климатические условия для ведения аграрного производства. Там многое в аграрной политике надо менять, чтобы не потерять сельского жителя и не утратить агропромышленный комплекс. Пока там реализуются только «антикризисные» мероприятия в сельской экономике, Хотя в той же Хакасии видел проекты крупных свинокомплексов, птицефабрик, мясоперерабатывающих комплексов, других сельскохозяйственных производств, над реализацией которых там начинают работать. У Бурятии и Тувы есть интересные перспективы взаимодействия с Монголией, где ресурсов много, но нет современной переработки. Есть регионы, в которых пока заметно медленнее шло обновление сельской экономики, но сегодня наверстывается упущенное. В Иркутской области, к примеру, природно-климатические условия не хуже, чем в Алтайском крае, но производства аграрной продукции намного меньше. Но они целенаправленно аграрную экономику наращивают, поставив цель подняться до уровня регионов-доноров продовольствия. Вот так бы я характеризовал наш Сибирский округ по уровню развития сельской экономики.
Регионы округа очень отличаются и по доле сельского населения в них, и по климатическим условиям. Надо понимать эти особенности, оценивая сельскую экономику Сибири. Я сам не сразу адаптировался к этому, став полпредом Президента. Смотришь сводку по кормам, например, и видишь, что в Восточной Сибири кормов нет, 5-7 центнеров кормовых единиц на голову. А я ведь привык, что здесь у нас в Западной Сибири, чтобы хорошо перезимовать, надо запасти 30-35 центнеров кормовых единиц. А там другое животноводство, другая сельская экономика. Лошади, овцы – они сами корм находят и зимой. Это ведь не наши коровы, которых во многих хозяйствах вообще на пастбище не пускают, давая высококачественный корм на комплексах.
В целом же в нашем макрорегионе сельская экономика уравновешена, несмотря на разницу в развитии аграрного производства в субъектах Федерации.
- И в завершение нашего разговора, Виктор Александрович, последний вопрос. Что бы Вы пожелали накануне Нового года сельхозпроизводителям Сибирского федерального округа?
- Во-первых, прежде чем им чего-то пожелать, я бы их поблагодарил. Всегда по-особому преклоняюсь перед человеком, который работает на земле, живет в селе. Это люди, как правило, с очень высоким нравственным потенциалом, наиболее добрые, чистые. Люди, которые дают всем нам уверенность, что наша Россия и большая Сибирь не потеряют своих нравственных и духовных корней. Ведь наши корни там, в селе, у людей, которые работают на земле. Я бы поблагодарил их за хороший урожай этого года, за хорошие результаты труда в животноводстве. Ну, а пожелал бы в первую очередь большей веры в свои силы. Иногда еще замечаю какую-то неуверенность: мол, мы никому не нужны, у нас ничего не получится… Нет, получится! Потому что есть масса примеров, когда сельская экономика, сельские поселения, сельхозпредприятия показывают образцы очень высокоэффективной и содержательной работы. И это делают люди, живущие на селе. Вряд ли в нашу сельскую глубинку кто-то придет извне и что-то готовое преподнесет на блюдечке. Сельский житель к этому не приучен и этого не ждет. Но иногда не верит в свои силы. Вот я и хочу, чтобы он всегда верил в свои силы, в силу своей земли, в силу своей страны, в силу своего таланта! И за счет этого добивался новых успехов, новых результатов!
- Большое спасибо за интервью, Виктор Александрович! Всего Вам доброго!